Точнее и не скажешь. Я убеждена, что важно знать и понимать свою психику (то, что называют личностью)на пути к просветлению. Иначе, человек никогда не прикоснется к себе, как к зеркалу. Он будет бояться своего отражения, как когда-то люди боялись солнечного затмения, железных птиц и оружия, так и не встретив себя, как источник, как сознание, как пустоту, не в воображении, а напрямую. Чтобы не бояться - нужно знать. А что бы знать, нужно заглянуть за божественный запрет «видеть» в раю. Видеть тело Бога. Это мой опыт.
Так вот психика устроена, как вы уже знаете, двойственным образом. Мы говорим сами с собой, как с кем-то другим, раздваиваемся, не узнаём себя, вытесняем и много чего ещё. Это нормально.
Внутри этих процессов человек наслаждается всем. Знает он это или нет. В тайне, под запретом, вытесняя или открыто смотря в свои собственные глаза, без обмана и отвращения, или отворачиваясь, человек любит все в себе и то, что его созидает и то, что разрушает. Человек любит смерть. Так мы устроены. Не в буквальном смысле. Буквально это запрещено. Человек любит «не жить». Любит избегать. Любит жить в мире между. Хорошим и плохим, жизнью и смертью. Человек любит страдать. Но не буквально. Буквально это запрещено.
Когда мы читаем подобные тексты, то не до конца понимаем, что речь о нас с вами. Мы не признаёмся себе глубоко, что чего-то не можем или любим что-то отвратительное. Что речь не о том, что нужно что-то понять и потом все будет иначе. Мы изменимся. Речь не о переменах вообще. А о знании. О том, чтобы видеть, называть, знать, признавать.
Что в себе мы не признаем? В чем мы себе не признаёмся? Насколько глубоко признание того, что мы о себе уже знаем?
Но ещё важнее то, насколько мы готовы признаться себе в том, что даже после снятия запретов и признания, ничего не изменится? Двойственность продолжит существовать по тем же законам.
А что нам тогда останется?
А нам тогда останется пустота. Ничего.
Не от смерти человек бежит, от неё тоже, но встречая ее лицом к лицу, человек рад ей больше, чем пустоте. Пустота или страдание?
Пустота. Остановка. Тишина. Это скучно. Разве не так в действительности происходит?
А где моя «прелесть»? Любая. Хорошая. Плохая. Дайте мне что-то в голову покрутить и смысл сложить. Где там этот Дьявол - искуситель, позовите, хоть с кем-то поговорю.
Пока человек не вышел из запретов, чтобы видеть не только свою жажду лучшего и жизнеутверждающего, но и жажду разрушения и самобичевания, жажды постоянной стимуляции + и -, пустота не доступна как сознание, подобное зеркальной поверхности, подобное глади поверхности воды.
Я обычно привожу в пример ребёнка, до года, ты на него смотришь, строишь ему глазки, корчишь рожицы, даёшь ему и хорошее и плохое, а он просто смотрит. И ты видишь себя, как в зеркале, тебе не комфортно в такой пустоте, тебя пугает твоё отражение. Все, что запрещено.
Смотри, взгляд ребёнка не опустошён, ему не скучно.
Я говорю о пустоте, которая наполняет, через края. Мы привыкли, что нас наполняет или что-то плохое или что-то хорошее. А пустота она будто про исчезновение, про опустошение, про смерть.
Но пустота - это не опустошенное сознание, а отсутствие личности, как первичная самоидентификация. Тогда все заполняет сознание собой, как водой. Чистой, прозрачной, зеркальной. Как в глубоком сне, все заполнено тобой до краев. Все. И даже сон отражается в этой глади. Мысли более свободные и честные. В них есть все, что запрещено отражать днём, как своё.
Вопрос лишь один, кто в этом ты? До поры до времени никто не хочет остаться пустым. Не только страданий, без эго, личности, но и без любви, без принятия, без свободы, без удовольствия, без того, чтобы хоть чём-то наполниться и стимульнуться.
Концепция «хорошей груди», которую более завистливый ребёнок превращает в «плохую», будучи не в силах дождаться, а менее завистливый ждёт и верит в хорошее, предполагает, что менее завистливый ребёнок может наполниться собой, пока ждёт маму, хоть на какое-то время.
Собой, это не любовью, не тёплым молоком, не Божественным Ничто, не реальностью, не божественной пустотой и тишиной, а пустотой, которой нет в виде образа отсутствия, пустота, которая раскрывается за «запретом». Эта как пустая комната, как только ты в неё заходишь, ты наполняешь ее только своим присутствием и больше ничем. Ты не наполняешь ее смыслом. Просто тем, что ты в ней есть. Без смысла. Без стимула. Потому что смысл появляется уже вместе с личностью и удовольствием, смысл рождается благодаря + и -.
Собой - это своим сознанием, наполниться собой, как в глубоком сне, без ничего, чтобы не отражалось. И отразить как есть.
Кто хочет Бога, который молчит, не помогает, не отвечает, но который есть. Есть - это значит наполненность пустотой сознания, в котором отражается все, что в нем существует.
Да, здесь сливается видящий и видимое, как зеркало сливается с отражением, оставаясь при этом собой.
Зеркало пустое, но в нем ты не увидишь опустошенности. Одну лишь наполненность собой.
Человек это теряет как только сталкивается с чем то, что отражать запрещено. Пока запрет работает как то единственное, что защищает. Пока отсутствие чего-то нужно как единственный сдерживающий фактор. Пока небытие существует. Пока пустота - это отсутствие, пока занавес не пал.
Пока все это есть, ты не можешь заполниться тишиной, ты держишь занавес, ты просто не даёшь себе увидеть все, до самого начала. Увидеть Бога, а не представить.
Вера